Дождь 
Раскат грома озарил тёмный город. Редкие капли дождя стучали по крышам и подоконникам домов. На востоке, над лесом, тонкой полосой надвигался рассвет.
Он проснулся на полу кухни, под головой осколки хрустального кувшина, отголоска его прежней жизни.  Ноги сводила адская судорога, встать не было сил, лишь первые, далёкие лучи солнца, игра в каплях на оконном стекле радовали его.  В коридоре тихо хрипел репродуктор, он никогда его не слушал, но почему то боялся его отключить, ему казалось, что мир остановится вместе с этим хрипом.
Наконец он встал, пошёл по скрипучему полу в холодную гостиную, он вышел на покосившийся балкон, дождь жадно осыпал маленький городок.
4:30 утра. В некоторых окнах загорается свет – просыпаются дворники. Видимо из-за дождя, вскоре эти окна гаснут. 
Он очень любил утро - никакой суеты, каждый рассвет дарит новые надежды, желание жить, пусть он никогда не высыпался, но он не мог не встретить рассвет. Как маленький ребёнок он здоровался с солнцем, он понимал весь абсурд этих приветствий, но не мог без этого. Он смахнул капли дождя с деревянных резных перил, не закрыв дверь, он пошёл в коридор, вкрутил электрические пробки, он всегда отключал электричество на ночь, боялся за своё место жительство, он никогда не называл эту «квартиру» своим домом, он тут не жил, а проживал. Дом для него, это та квартира, где он рос со своей сестрой, где его воспитывали родители.  Он включил свет в кухне, на цыпочках направился в коридор, обулся в истёртые остроносые туфли, прислонил ухо к двери, сердце билось в страхе, он боялся быть замеченным, тихонько закрыв дверь, он направился блуждать по улицам города.
Дом в котором он жил, как ему говорили, был одноэтажным, его строил какой то зажиточный человек, его все зовут купцом. Поговаривают, что он был очень скуп, не захотел ставить крепкую крышу, со временем она рухнула и изрядно покалечила дочь этого Купца.  Вместо крыши, надстроили мансарду, с лестницей прямо во двор.
Вот уже прошло несколько десятков лет.  Тут ещё живут родственники этого Купца, точнее его правнучка с двумя сыновьями. Она так же жадна до денег как и прадед, вот и сдаёт в наём второй этаж, а сама с детьми живёт на первом.
Все её называли – Пеллони, в честь одной итальянской певицы. Дело в том что, Пеллони своей внешностью и нравом напоминала итальянку. Полная женщина, с чёрными, взъерошенными кудрями и усами лет пятидесяти. Дом её выглядел аляповато, первый этаж из белого камня, окна со ставнями, а второй этаж, регулярно сдаваемый в наём, представлял собой покосившийся сарайчик с разными окнами и щелями между досок. Когда то он был цвета вишни, но уже давно доски гниют и оттого этот сарайчик, ужасающего багряного цвета внушал какой то внутренний страх.
Гостиницы в городе не было, поэтому таксисты везли немногочисленных гостей города к дому Пеллони, но узрев те апартаменты, гости города быстро возвращались в такси.
Пожалуй, в городе никто и не знал, как по-настоящему зовут хозяйку этого дома, она – Пеллони и с этим ничего не поделать, она сама привыкла к этому имени. В городе обсуждали лишь то, что двое её сыновей белокурые. Стоит в городе появиться светловолосому мужчине, сразу же бегут слухи о том, что к Пеллони вернулся «Блудный папаша».
Даже во дворе этого дома веяло Италией. Всюду развешано стираное бельё, Пеллони, когда её постояльцы отсутствовали, открывала мансарду своим ключом и развешивала свои простыни, наволочки,  трусы и огромные бюстгальтеры на баллоне своих постояльцев. Хоть она и была сварливой и несколько злой, часто созывала всех обедать во двор по воскресениям. Чаще всего она подавала молочный суп и гороховое пюре, хоть на вид это было отвратительно, но очень вкусно.
Пеллони не нравился новый постоялец, странный, отчуждённый, он думал, что никто не замечает, как он уходит по утрам.  А самое главное, он никогда вовремя не оплачивал своё проживание.

Он резво спустился по лестнице, как можно скорее прошёл через арку во дворе и скрылся за углом соседнего дома. Сегодня он шёл на самую окраину города. Дождь шёл всё сильнее, он поднял ворот старого пиджака изрядно погрызаного молью. Шаг его становился всё быстрее, он словно хотел опередить рассвет, в городе уже становилось светло, вот-вот солнце осветит стены домов, а ему ещё надо успеть пройти через мост и рынок.
Практически бегом он достиг улицы Чкалова, он никогда не мог понять ,почему улица названная именем великого советского лётчика расположена в самом конце города. Тут всего четыре обветшалых барака, а за ними луг и глухой лес. Он шёл по раскисшей от постоянных дождей колее, путь его был в лес, он пожалуй и сам не знал зачем ему туда нужно, замёрзшие руки пробивала дрожь. 
Первые лучи солнца он встретил у сваленной ветром старой осины, сидя на ней он выжимал то ли мокрые, то ли потные носки. Дождь прекратился.